Бахтерев, И.В. [автограф]. «В машине времени»: книга воспоминаний. 1986. Рукопись, машинописный экз. – 10 рукопис. ...

Бахтерев, И.В. [автограф]. «В машине времени»: книга воспоминаний. 1986. Рукопись, машинописный экз. – 10 рукопис. л.; 21x15 см; 6 машинопис. л.; 29x21 см.
Неопубликованные черновые рукописные записи и машинописный текст «Плана воспоминаний» к будущей книге, заявка в Лениздат на ее издание.
«Первая часть книги, ее затравка. Детские представления о русской столице начала века: с империалами конок, желтыми таксомоторами, первыми трамваями, косноязычными боннами; резкими контрастами между богатством и нищетой; с положитель- ными и, бесспорно, отрицательными сторонами оспитания в сугубо интеллигентской семье. Моя мать, “бестужевка”, одна из первых женщин-юристов в России, отец — инженер-механик. Оба туляки. / Этим объясняется, почему вторая часть воспоминаний свя- зана с Тулой, городом периода военного коммунизма и первых лет НЭПа. Мейерхольд ставил здесь в полубстрактных декорациях “Зори” Верхарна, Тула тоже поставила “Зори” в еще более абстрактных декорациях и даже на площади, под открытым небом. В Москве устраивались выставки “левых” художников —Тула перещеголяла московских живописцев в новизне решений, неожиданности форм. <...> В Москве мама брала меня с собой всюду, куда ходила. Так, я смотрел вместе с ней метро-ритмическую постановку “Царя Эдипа”, мейерхольдовского “Великодушного рогоносца”... <...> Все что я в Москве видел, запомнилось на всю жизнь, даже огромный макет татлиновской башни, установленной в фойе “Дома союзов” и, даже, очень красивого человека в средневековом одеянии, с золотым обручем на длинноволосой голове… Сложив на груди руки, он, явно красуясь, стоял посередине одной из зал Третьяковки. На вопрос собравшихся вокруг него музейных посетителей, кто он и почему так странно одет, театрального вида красавец ответил: - Я поэт Вассандо, об остальном не спрашивайте...нет, нет, я ничего не отвечу… Потом к Вассандо подошла не менее красивая женщина и, назвав странного человека Степой, увела из зала. Четвертая часть книжки — снова Петроград. Пятая часть — нститут истории искусств, куда я поступил в 1924. Далее следуют части, повествующие как и в моих воспоминаниях в сборнике о Заболоцком: о “Радиксе”, “Левом фланге”, Обэриу, — разумеется, значительно шире и глубже. <...> Но могу уже сейчас сказать, что темы отдельных рассказов составят мои встречи с Маяковским, Ахматовой, Вагиновым, Клюевым. Три встречи с В.Татлиным, особая новелла о Петроградском театре “Новой драмы”, где Дмитриев делал к двум постановкам декорации, а я ему помогал. Возможно, последуют небольшие рассказы о мимолетных встречах с Мейерхольдом и Эйзенштейном. Одной из тем новелл станет ГИНХУК - институт художественной культуры, руководимый К.Малевичем. В здании института я присутствовал на первом представлении “Зангези” Хлебникова, а через пару лет в том же здании, в составе театральной группы “Радикс” мы пытались поставить пьесу Введенского и Хармса».
Игорь Владимирович Бахтерев (1908–1996) — поэт, писатель, драматург. Участник объединения ОБЭРИУ. В конце 1970-х годов сблизился с поэтами-трансфуристами, начал регулярно печататься в самиздатском журнале «Транспонанс». Первая публикация в официальной советской печати состоялась рижском журнале «Родник» (1987).